Бедняга-мул прядал ушами и понуро шагал вперед, и Сандерус во многом разделял унылое настроение бессловесного труженика. Проклятый дождь испортил остатки настроения, которео стало улетучиваться еще раньше: и от увиденных следов, которые вряд ли сулили хорошее, и от наивных (возможно, если только он многое не скрывает) предположений юного рыцаря.
Худой чародей кутался в плащ и благодарил Единого, что заранее напялил на себя бригантину – так было хоть чуть-чуть теплее. Но идти все равно было тяжело. Холодные капли воды падали сверху, одежда сталовилась грузом, а под сапогами чавкала грязь.
– Ага, проклятье, Корби... – ворчливо поддержал лучника Сандерус, плотнее кутаясь в плащ и нахмурившись. Ткач машинально шел следом за ним и вел мула в поводу. Он по большей части молчал и был вовсе не таким жизнерадостным сейчас. В основном, чародей размышлял о том, насколько сир Эллер поделился с ними сведениями – маг часто сомневался в искренности рыцаря. Иногда ему казалось, чтол юноша играет роль, искусно, как опытный актер или... член рода Гилов, интриги и обман у которого в крови. В другие моменты Ткач гнал эти мысли прочь, искренне веря в добрые намерения господина.
И где же истина? Сказать нелегко...
Милорд правда верит, что люди впереди – не враги? Он настолько наивен? Их всего четверо: но с чего бы им быть хуже подготовленными? Возможно, это вообще мародеры! Тогда это смелые и отчаянные головорезы, ведь нужна смелость, чтобы осквернить склеп Гила. А если это не совпадение, что скорее, то это могут быть враги, готовящие засаду, а значит – в стане Эллера предатель. А раз так, то вскоре головы полетят. Еще и эта история с леопардом, следы когтей очевидно не смущают рыцаря, но он ничего не потрудился объяснить им троим, видимо не считая нужным обременять их столь незначительным на его взгляд знанием. Или не говорит намеренно. А ведь они – он сам, Бертольд, Корби – не игрушки, чтобы пренебрегать ими и их жизнями. Все же, сколь бы благородным часто не казался сир Эллер, но это высокомерие к тем, кто ниже – черта, которую все Гилы впитывают с молоком матери, не иначе.
Еще и в гробнице оказывается легендарный меч Лазурь, которые по неведомой причине, Сандерус никак в толк не мог взять почему, но нужна Эллеру как некое средство исцелить Морван. А что если он врет? Или еще хуже – заблуждается, и эта Лазурь – вовсе не средство исправления проклятья, а возможная причина его. И тогда... тогда ветра Дикой Магии могут вырваться окончательно.
Мало того, что Сандерусу вскоре предстояло перевоплотиться, так еще и чувствовал он себя не лучшим образом из-за погоды и всех этих мыслей.
Чародей опять пристально покосился на сира Эллера, который шагал впереди. Почему он? Почему многие Гилы – Источники? Почему эта Яника тоже? Почему им повезло, а не ему? Будь он Источником, уж наверное распорядился бы Даром умнее, чем рыскать по старым гробницам с сомнительными целями. По крайней мере, нашел бы свою Лонну, без сомнений. И другим бы помог, многим.