Морвир. Сложив воедино ту часть пазлов, что отсыпала тебе полночная гостья, раздаешь указания подруге.
- Что? В смысле?
Не понять так, сразу, в ответ на что вбивает клин вопроса.
- Ты...
На указание слушать? Похоже на то.
- Ты что... Что-то вспомнил, да?
Можно и так сказать. Вспомнил, что умеешь складывать два и два, получая, по итогам, нужное число. Не спорит, впрочем. Кивает, когда встречаетесь взглядами.
- Вале.
Что-то на хиспанском. Согласие, скорей всего.
- Сделаю.
"Хагуар" же, пододвинув к себе хранилище квинтэссенции твоего мастерства в деле шоколадоварения, все же пригубляет то, что ты там намешал.
- А чего осматривать-то? Это твоя мальдита чоса...
О квартире речь, ага.
- Ты ее только для...
Откинувшись на стуле, очевидно, проверяет - не маячит ли где-то в проходе Лауры? Не маячит.
- Этого самого и пользуешь.
"Мальдита чоса". Грубо говоря - "траходром", если на всеобщем.
- Всю врезку я, конечно, поломала - в эфир посиделки наши не идут.
Машет в твою сторону левой кистью, мол, иди уже.
- Давай, иди уже.
Снова осторожно дегустирует шоколад.
- И не тяни там гато за эскрото.
Забираешь смарт, вещи прихватываешь.
- А, ну и ствол не забудь зацепить.
Вот и весь секрет.
- За раковиной, на споте.
Идешь, проверяешь. Санузел как санузел - гранит плитки, гранит чаши просторной ванной, гранит же широченной раковины. Плюс, зеркало - овал в половину стены, в обрамлении черненого серебра тяжелой рамы.
И ты - там, в отражении. Подзарос немного, осунулся самую малость, но так, в целом, все еще ничего. Тот самый Морвир. Вроде бы. По крайней мере, что видишь - то отторжения не вызывает. Ни подбородок небритый, ни собственный взгляд карих до угольности глаз, ни остальное. Ты это, Джулиус, не кто-то другой. Ты.
Кстати, о глазах. Скорей по наитию, чем осознанно, прикасаешься к одной из плиток, справа от зеркала, оказавшейся откидной дверцей встроенного шкафчика. Внутри: пара индивидуальных перевязочных пакетов, пять - или шесть - тюбиков и дозаторов с интимной смазкой, коробочка спермоабсорбационных вкладышей, лазер-бритва - для лица, с прочими частями тела вместе, пара блистеров с "пролонгаторами". Не то.
Повинуясь странному порыву, вскрываешь одну из пачек со смазкой, и обнаруживаешь внутри небольшой и тонкий, в половину обычного канцелярского карандаша, инъектор. Ни обозначений, ничего: трубочка с мутноватой, вязко-серой на вид жидкостью, поршень, клавиша-активатор, сопло распылителя. Мутагенный генрекорд-расплав, который, впрысни ты его себе последовательно в оба глаза, вызовет их, глаз, необратимую трансформацию. Никакого негатива, одна польза. Откуда знаешь? Не знаешь. Где взял? Не помнишь.
Свернув защитный колпачок, отбрасываешь сомнения и, погасив колебания, приставляешь палочку к зрачку. Пшикает, буквально харкнув в глазное яблоко мелкодисперсной взвесью, когда поршенек сдвигается точно к центру емкости. Еще раз, во второй теперь. Клац. Все, готово. Моргаешь раз-другой, понимая, что слизь-из-шприца просто исчезла, то ли молниеносно впитавшись в ткани, то ли испарившись. И все, и ничего.
А потом, когда прикасаешься кончиками пальцев к собственному лбу, силясь нащупать под кожей тонкие линии соединительного шва меж армопластиковыми плитами черепа, вдруг осознаешь, что практически ничего не видишь. Моргаешь снова, трешь веки. И все под ними, веками, начинает зудеть. Будто термиты ползают где-то там, внутри. Или муравьи. Или еще что-то такое - мелкое, шустрое. С каждым мгновением "копошение" становится все более явным, все сильней тревожащим. Разворошил гнездо, не иначе. Текут слезы по щекам, горят глаза. Не лампа теперь под потолком - звезда, повернувшаяся своим самым ярким боком к "линзам" твоих телескопов.
Щупаешь себя, щурясь. Мышцы. Суставы. Нет, невозможно сосредоточиться - зуд просто нестерпимый. Жжется, пульсирует. Аугментации, импланты. Что-то точно есть. Руки, вон, тяжелые какие. Но глаза, глаза точно "мясные". Иначе бы так не пекло их. Не щипало. Невозможно терпеть. Просто дичь. Стук в дверь. "Хагуар".
- Ты там долго еще, а?
Сейчас, сейчас. Роняя слезы на чистый кафель и размазывая их же по щекам, кое как суешь ноги в штанины. Снова стук. Да блять. Шаришь за раковиной, нащупав чуть шероховатый затвор пистолета.
- Эй? Все норм?