Набор игроков

Завершенные игры

Новые блоги

- Все активные блоги

Форум

- Для новичков (3911)
- Общий (18256)
- Игровые системы (6408)
- Набор игроков/поиск мастера (42669)
- Котёл идей (5115)
- Конкурсы (18032)
- Под столом (21091)
- Улучшение сайта (11394)
- Ошибки (4471)
- Новости проекта (15389)
- Неролевые игры (11944)

Конкурс №21 "Про Алке и Тирея"

Вниз    Вернуться в раздел "Конкурсы"
Про Алке и Тирея
Тема: Мифическая Греция

Дорога петляла в тени олив, уводя всё дальше от города, но сейчас Тирей не замечал ни летней жары, ни красоты природы. На днях лисице отдали очередную жертву - сына торговки пряностями, с которым они в детстве играли в этих полях. В этот раз чудовищная зверюга даже не стала дожидаться, пока жертва скроется среди деревьев, выскочила под лучи колесницы Гелиоса и задрала жертву прямо на глазах у родственников и друзей. Громадная лиса была бы удивительно красивой и грациозной, с пушистым хвостом в пол тела, но в памяти Тирея остались заляпанная кровью пасть и жадный злобный взгляд, от которого холодело внутри. А также крики боли и отчаяния, и мёртвая пустота в залитых слезами глазах матери погибшего.

– Тире-е-й! Подожди-и! Да погоди же!
Юноша остановился и тяжело вздохнул. Посмотрел в безоблачное небо, а потом обернулся назад, где оставил Семивратные Фивы, а заодно и кудрявую рыжеволосую Алке. Стены уже едва виднелись, но ускользнуть от легконогой подруги не получилось. Ещё и прибежала налегке, в хитоне, явно наскоро обрезанном на спартанский манер, да полупустой сумкой. Юноша покраснел до ушей, но взгляд от загорелых бёдер отвёл не сразу.
– Я иду с тобой!
Девушка топнула ногой, словно отрезая возможность ей отказать. А ведь именно этого Тирей и опасался, когда решил, что лучше будет передать послание, а не сказать лично. Обычно он находил забавным, когда рыжая сердилась, но сейчас, в интонации, взгляде, жестах уловил то, как сильно задел её своим поступком.
– Думаешь передал мне послание и всё? Как ты вообще додумался… в глаза смотреть стыдно?!
– Стыдно, – Тирей поглядел сначала на резную деревянную заколку в копне рыжих волос, потом наконец в глаза подруги, – Тебе. Тётке Елене, чьего сына на днях отдали по жребию лисице. Всем остальным, у кого уже забрали ребенка, или кто рискует стать следующим. А что будет, если лисе захочется жрать не юношей?
Поджав губы, парень развернулся и зашагал дальше по дороге. Девушка задержалась всего на мгновение, нагнала юношу и, взяв под локоть, зашагала рядом, пробурчав нарочито расстроенным тоном.
– Ну вот. Уже не нравлюсь. Думает, что раз прославленные фиванские герои лису не словили, а басилевс ничего умнее жертвы по жребию не придумал, то храбрый Тирей сам со всем справится.

Девушка попыталась надуться и молчать, но делать ни то, ни другое она не умела и не любила, в особенности, когда ей ну очень хотелось чем-то поделиться. В таких случаях даже если её связать и заткнуть рот – все равно не поможет. Прожует кляп и прожужжит все уши.
– Ты вот знаешь, что делаешь? Дойдешь до дельфийского оракула, который даст тебе подсказку, или меня послушаешь? – рыжая хитро улыбнулась, закусив губу, – Я всё-таки дочь лавагета. Без меня пропадешь, как есть!
Тирей хотел возразить, но передумал. Спорить с Алке – всё равно что гонять ветер метлой, а та уже начала излагать план, крепче сжав руку юноши.
– Так-то лучше! Я вот знаю, что нам в Фокиду. Найдём там человека по имени Кефал и его чудесного пса, что никогда не упускает добычи, а потом уговорим его помочь Фивам. Здесь его ждёт жизнь в славе и почёте!
– Так уж сразу и уговорим помочь?
– Да! Не смейся! Кто ж откажется стать героем? – девушка, сердито надувшись, ткнула юношу кулаком в бок, – Я не просто так. В Фивах старец Тиресий гостит, слепец-прорицатель. Отец ему не верит, а я очень даже. А потому знаю, что спасет Фивы невозможное, натравленное на невозможное. Чудо-пёс, которого герою подарит охотник Кефал, против неуловимой лисицы. Про-ро-че-ство! Самое настоящее! Тебе первому хотела рассказать, но вместо этого получила твоё послание о том, что ты пошёл всех спасать, и мне приходится бросать всё! Хорошо хоть отец думает, что я уехала к бабке в Афины, не догонит и не оторвёт тебе голову.

Тирей, покачав головой улыбнулся и подумал, что оторвали бы не только голову. И что до Афин топать куда ближе было бы, чем в сторону Фокиды. Юноша и без прорицателей знал о Кефал-охотнике. Отец тогда был ещё жив и торговал в Аргосе, когда этот афинянин стал чемпионом Игр. В те дни отец очень гордился дальним родством с победителем и много про него рассказывал. В том числе про похвальбу собакой, что изловит любую добычу. Этой гордости было бы сильно меньше, доживи он до дня, когда Кефала с позором изгнали из Афин. Не хотел Тирей, чтобы Алке шла с ним искать такого человека. Не хотел, но заставить себя её прогнать домой – не смог. Мелькнула мысль, что он зря всё это затеял и надо было оставить это кому-то, у кого в крови кровь богов и героев? Вон, говорят, в Фивы внук Персея приехал… юноша помахал головой, выбрасывая дурную мысль из головы. Нет, точно не зря!

*

В Фивах красивые закаты, но столько розового оттенка, как здесь на берегу реки, на полпути в Дельфы, Тирей ещё не видел.
– Я же говорил, не было нужды хвататься за нож. Поговорили и разошлись. Не будешь же ты задираться с каждым встречным?
– Не было? Ты видел, как он на меня пялился?
– Я его осуждаю, но могу понять, о-ох, – скосив глаза на обрезанный хитон, юноша сначала покраснел, а потом схватился за бок, когда ему ткнули локтем прямо под рёбра.
– Вот выйду замуж за Торакитая, а не за тебя. Продамся за золотую фибулу и гребень, лишь бы твоего лица не видеть.
Тем не менее, Алке хоть и отвернулась в сторону, но не отодвинулась.
– Нет, не выйдешь, – Тирей не дал себя стукнуть второй раз, поймав девушку за руку. Высказанная даже в шутку мысль Алке зацепила за живое, и уступать гипотетическому сопернику юноша не собирался, – Я раньше в жёны возьму!
– Да тебя отец у ворот развернёт!
– Помогу спасти город – не развернёт.
– А может, я не захочу! Чего это ты думаешь, что лучше других?
– Нуу… может потому, что это я тебе подарил заколку, которую ты всегда носишь. А может потому, что в Фивах сейчас полно героев, а ты сейчас тут со мной, а не с другим. Давай ты сама скажешь, чем я лучше?
Подумав, девушка повернулась обратно, обняла руку юношу за руку и прижалась крепче, положив голову ему на плечо.
– Не скажу. Потом, когда непобедимый пёс прогонит неуловимую лисицу. Чтобы все-все услышали.

*

– Невозможное на невозможное? Вы себя слышали?!
Кефал смахнул прочь со стола золото и украшения, что достала Алке. Бородатый, опухший, похожий на дикаря человек с треском воткнул в стол нож, а потом подлил себе ещё кислятины, которую назвал вином, когда предложил гостям.
– Ваши Фивы прокляты, а если так, то только дураки пойдут спорить с богами!
– Или герои! Ты мог бы встать вровень с первыми из них, а не насмехаться! Раз уж не хочешь просто помочь.
Алке, вскочившая из-за стола собирать свои драгоценности, обернулась и Тирей поразился тому, сколько гнева увидел в её глазах. Разговор у юноши и девушки с Кефалом не задался почти сразу. Если сначала охотник просто не хотел расставаться с собакой или идти с ними, то узнав подробнее о том, что именно за беда обрушилась на город, нервно рассмеялся им в лицо.

– Боги над всем и всё по их слову и их воле! И потому я буду гнить тут, а ваших фиванских мальцов будут таскать на ужин к лисе. Потому что я не отдам последнее ни им, ни вам, никому. Не должен!
Потыкав пальцем в грудь сидящему рядом Тирею, Кефал отшвырнул пустую чашу в сторону и приложился к кувшину с вином. Подростки переглянулись.
- Трус.
На лице девушки уже был не столько гнев, сколько презрение к человеку, который сейчас перед ними вливал в себя остатки дешёвого пойла, и юноша прекрасно понимал её чувства.
– У всего есть цена! Вам это кажется простым, а мне, мне… Плевать мне, – изгой утёр мокрую бороду и, сосредоточив пьяный взгляд на Тирее, злобно ухмыльнулся, развернувшись в сторону девушки, – Вот на рыжую поменяю. Хе-хе. Тогда может быть подумаю, чтобы скомандовать псу взять лисицу, а не кого-то из вас.

Хоть и был пьяный, но кулак Алке у лица перехватил, крепко сдавив той запястье.
– Я бабам никогда не нрави… – не договорив, охотник взвыл от боли и выпустил девушку из хватки. Тирей без лишних слов прибил руку Кефала к столу его же ножом, а потом сам опешил от того, что тело оказалось быстрее мысли. Взревевший ещё сильнее дикарь пинком отбросил девушку в сторону, вырвал нож и, брызгая кровью и слюной, бросился на парня. Драться Тирею приходилось, но вот так бороться за жизнь – впервые. Изгой даже в таком состоянии ножом махал знатно, и иметь бы юноше лезвие под сердцем, если бы не Алке, ударившая Кефала в спину. В доме снова раздался полный боли и ярости вой, а следом за ним и громкий хруст ломаемого носа. Там, где Кефал не попал ножом, там дотянулся головой, выбивая из юноши дух и сознание.

Тирей не знал, сколько времени прошло, когда он очнулся. Горело от боли лицо. Где-то снаружи выла посаженная на цепь чудо-собака. Два тела, сцепившиеся друг с другом, лежали рядом. Встав на четвереньки, Тирей дополз до девушки, с трудом отпихнув в сторону массивное тело изгоя. Кинжал в спине, резная заколка в глазнице. Изгой заслуженное получил, но у всего есть цена. Найдя Алке с ножом в груди, Тирей взвыл разбитыми губами ничуть не хуже пса снаружи. Баюкая на коленях деву с бронзовыми кудрями и закрытыми глазами цвета небесной глади, плачущий кровью юноша ещё долго сидел и прижимал к себе любимую, пока тепло и душа окончательно не ушли из тела. Болело не разбитое лицо, разрывались на много частей голова и сердце. Почему ударил в руку, а не в горло? Почему разрешил пойти с ним? Почему проклятая лисица пришла в Фивы? Почему…

*

Погребальный костер Алке давно отгорел, ничего не осталось. А может это был и его костер тоже? Тирей знал только, что закатное небо во время похорон было нежно розовым.
Чудо-пёс не сопротивлялся, когда его забрали, вот только юноша не чувствовал эйфории от того, что возвращается в Фивы. Одна пустота внутри.

– Приветствую! – человек, которого он встретил на обратном пути, был не чета Тирею, выше на голову, статный, гордый, богато одетый, с голосом, которым надо командовать на поле битвы, и взглядом ястреба, – Я Амфитрион, сын Алкея, внук Персея.

Юноша горько усмехнулся. Вот, кто настоящий герой. Всё по слову и воле богов? Знатно же над ним потешились.
– Приветствую тебя, Амфитрион Персеид, – теперь Тирей чувствовал, что должен сделать, – Я Кефал.
______________________________________
Прим. орг. Нотариально заверенное количество знаков по счетчику GoogleDocs– 10000
Автор: WarCat [offline] , 01.09.2025 20:02 1

Ну наконец-то достойные греки!
Ещё и 🦊
Автор: SolohinLex [M] [offline] , 01.09.2025 20:18 | Отредактировано 01.09.2025 в 20:21 2

Про алкаша и пигмея
Автор: Calavera [offline] , 02.09.2025 11:24 3

Побуду немного вещей Кассандрой:
Зажралась.

Сначала фактуру требует, потом за неё же разносит.

А вот в Долге...

И правда, замечания которые сейчас будут — уже по самой фактуре. Но видно, видно что автор старался, например он упоминает, что от Фив до Дельф дольше, чем от Фив до Афин — и если верить карте Древней Греции это действительно так. Просто кое-где не дотянул на мой взгляд. Но что ж? Будто у нас прямо все дотягивают. Но почему бы и не стремиться к этому каждый раз.

Кое-что смутило:

– Ну вот. Уже не нравлюсь. Думает, что раз прославленные фиванские герои лису не словили, а басилевс ничего умнее жертвы по жребию не придумал, то храбрый Тирей сам со всем справится.

Я всё-​таки дочь лавагета

Басилевс — это термин Древней Греции/Эллады, уже после микенской эпохи, на которую однозначно указывает лавакет. Был басилей, так что возможно автор побоялся вставить незнакомую вариацию термина, ладно.

Но тогда:
в хитоне, явно наскоро обрезанном на спартанский манер,

Спарта — это однозначно Древняя Греция, где-то 9в до н.э. Точно с микенцами не бьётся!

И по мелочи:
— Оливки в Древней Греции — это, конечно, уже как дерево сакуры в случае с Японией.
— Желание упомянуть Игры похвально, оно работает на фактуру, вот только эти и того позднее стартанули — аж в 7в. до н.э.

По стилю:
и мёртвая пустота
Сомневаюсь, что к пустоте применимо такое понятие, а у нас тут даже несмотря на диалоги — не постмодернистский роман.

взвыл разбитыми губами
Ну тут уж точно, губами выть как-то несподручно.

плачущий кровью
Ему, вроде, губу да нос разбили.

Ну и в целом, диалоги с происходящим чуточку не бьются. Понятно, что нет особого понимания, как речь этих древних греков стилизовать — давно это было, и Гомер-стайл тут понятно не лучший выбор. А всё ж как-то приостанавливается неверие. Тем более что в конце диалог вполне "мифический" в смысле в стиле мифов, как их обычно издают:
– Приветствую! – человек, которого он встретил на обратном пути, был не чета Тирею, выше на голову, статный, гордый, богато одетый, с голосом, которым надо командовать на поле битвы, и взглядом ястреба, – Я Амфитрион, сын Алкея, внук Персея.

Юноша горько усмехнулся. Вот, кто настоящий герой. Всё по слову и воле богов? Знатно же над ним потешились.
– Приветствую тебя, Амфитрион Персеид, – теперь Тирей чувствовал, что должен сделать, – Я Кефал.

Но на самом-то деле рассказ очень даже. И старание видно, и сама идея с "предысторией" к оригинальному мифу с небольшим плот-твистом помогает оживить такую античную уже тему как Мифическая Греция.
Автор: Digital [M] [offline] , 02.09.2025 18:11 | Отредактировано 02.09.2025 в 18:14 4

Я пытался это прочитать, но лиса даёт корректирующий балл 0/100.

Так что сорямба.
Автор: Calavera [offline] , 02.09.2025 18:21 5

Короче.

Тут разнесут за губы, мрачную пустоту, слёзы кровавые и прочую те, кто шарят.
Я скажу, как надо было сделать, раз уж у нас не хэппи энд и дети не поженились. Уж где, а в греках можно было занести хотя бы героев, как героев, и хэппи энд с победой.

В общем. Дети забарывают охотника, а не наоброт, берут собакена, приводят домой и говорят ему фас лисицу. А собакен сидит. Они говорят взять, а собакен сидит. Потому что слова волшебного они не знают. Не сообжают, что надо "Взять пожалуйста", типа такого.

Вот это было бы тоже грустно, но смешно.
Автор: Вилли [offline] , 02.09.2025 21:30 | Отредактировано 02.09.2025 в 21:37 6