Форумные ролевые игры

  Рассел ответил на твои благодарности, что минута слабости бывает у каждого, и что каждый на его месте поступил бы так же. Пожалуй, обычные слова, которые должен был бы сказать джентльмен в адрес человека, который ему ценен или симпатичен.

  В ответ на изложение твоего плана "наследства", он сказал:
  – Надеюсь, мне во всем этом вы отводите не роль безвременно почившего дяди?
  Это, кажется, была первая штука, которую он позволил себе в твоем присутствии.
  Потом он стал серьезнее.
  – Вам виднее, насколько это выглядит правдоподобно, – сказал он. – Если у вашей матушки могли быть такие родственники – то давайте это провернем. Что мне нужно сделать? Съездить в Новый Орлеан с вашими деньгами, изобразив поверенного? Если там везде готовят, как у Нолы Джейн, то я не против.
  Это, видимо, была вторая штука.

***

  Большой Вилли был крайне доволен тем, что ты сразу согласилась, и выдал тебе две тысячи разными купюрами. Денежки были захватанные – явно с игр.
  Капитан без разговоров согласился сопровождать тебя до дома Гладсдейла и заранее сходил проверить ту самую рюмочную, где и должен был тебя ждать. Находилась она не вплотную, надо было пройти ярдов триста. Игра должна была идти до полуночи, и вы условились, что в полночь капитан подойдет к дому и подождет тебя.
  Следующий день выдался волнительным – да, сумма в твоем распоряжении выдалась солидной, но ты и раньше держала такие деньги в руках. Только они всегда были твоими, а тут все же, знаешь ли, чужие...
  Пришлось, конечно, прибегнуть к морфию.

***

  Дом, в который тебя пригласили, был большой (двухэтажный, с прислугой, обеденной и охотничей залами, семью или около того спальнями), и обустроен очень хорошо – в нем был заметен тот легкий налет роскоши, который выделял так редко встречающихся на фронтире людей с хорошим вкусом, и которые выгодно отличали денверское общество от техасского.
  Вообще сравнение с Техасом направшивалось, и – о боже, как приятно было наконец снова играть в приличной компании. Не в "приличной" в том смысле, что никто не сморкался на пол, а в приличной в том смысле, что люди здесь любят играть, но не в самой игре дело... Надо было снова испытать это, чтобы понять, как тебя достали игры на пятаки с пьяными ковбоями и всякими шрамчиками-пауками. Большой Вилли не соврал – тут и правда вряд ли кто-то стал бы позволять себе лишнее, тащить тебя в спальню или даже скабрезно шутить.
  Игра проходила в большом кабинете мистера Гладсдейла, воспринималась, как дружеская, и потому все игроки перед игрой познакомились и выпили по приветственной рюмке портвейна или бренди. Джентльмены вежливо и крайне осторожно поинтересовались, не будешь ли ты против сигар, но сигары у них были дорогие, так что ты решила, что не против.
  Наконец, вы сели за стол. Игроков, как и ожидалось, помимо тебя было пять.
  Мистер Гладсдейл – хозяин дома, член городского совета, отвечавший за благоустройство. Не особенно примечательной внешности, одетый во фрак, он кивнул тебе, дескать, "все знаю, все помню".
  Мистер Каллахан – "дорогой наш гость", янки из Канзас-Пасифик. Худощавый, с красивыми рыжеватыми усами, с бриллиантом в булавке галстука... И все же он не походил на лощеного богача, в нем ощущался живой характер бойца и человека дела. Судя по акценту, он был из Новой Англии, а взгляд у него был несколько смешливый и предвкушающий. "Ну, что там ваш Запад может предложить?" Ты ему явно понравилась.
  Мистер Траск – седеющий (хотя скорее уже поседевший) серьезный дядечка, занимавшийся перевозками – грузовыми и пассажирскими. Ему принадлежали склады, караваны, повозки, мулы и быки. Он был спокоен, собран, неговорлив. Твое появление он отметил с настороженным интересом ("что это за птица такая?")
  Мистер Мортон – полноватый живчик с небольшой залысиной и респектабельными бакенбардами, с золотой цепочкой поперек живота, который больше всех шутил, развлекал всех короткими, забавными, не напрягающими историями о Денвере и золотоискателях. Вообще он занимался строительством и стройматериалами, а на сдачу имел во владении городскую мельницу. Ты ему понравилась и ему не терпелось посмотреть, "а как у леди насчет карт".
  И мистер Джонсон, невзрачный и скучный. Он на тебя не особенно отреагировал. Человек этот владел страховым агентством, а еще был совладельцем в "Кларк, Грубер и компания" – компания владела денверским монетным прессом (это было частное предприятие на углу Маркет-Стрит и 18-й улицы). Джонсон на тебя не особо отреагировал.

  Короче говоря, это были сливки Денверского высшего общества, собравшиеся у своего друга-холостяка чтобы предаться запрещенному в городе досугу – что сообщало вашему сборищу заговорщицкую и несколько авантюристскую атмосферу (хотя вы ничем не рисковали, кроме доброго имени – у себя дома каждый, конечно, был волен играть во что угодно).

  Гладсдейл на правах хозяина озвучил правила: классический семикарточный стад, анте по двадцать долларов (чтобы набить пот первой сотней), без брин-ина. Пот-лимит (чтобы растянуть удовольствие). Начальный стек – от двух тысяч. Сдающий вне игры (это было сделано, чтобы сдающий мог немного передохнуть, и чтобы в поте всегда была сотка – так было удобно повышать сразу на сотню), первый выбывший остается за сдающего.
  Выложили на стол кто две, кто две с половиной (как ты, чтобы иметь некоторое пространство для маневра), а кто и три штуки.
  И пошло поехало.

  И надо сказать, что Большой Вилли, видимо, слегка тебя переоценил.

  Конечно, практики игры у тебя было сколько угодно! Предостаточно! Но сейчас перед тобой были не новички – все под сорок или за сорок лет, и играть они все очень любили, играли давно, считали превосходно, и знали манеру игры друг друга неплохо, не считая Каллахана.
  Но это было полбеды... беда была в том, что задача перед тобой стояла такая, какой раньше никогда не бывало – выиграть у одних, проиграть другому.
  Большому Вилли было легко говорить – проиграйте ему столько-то... А... как ты должна была это сделать? Проигрывать понемногу? Или сразу все за один раз? А если ты проиграешь ему, а потом он проиграет это другим – ты будешь за это отвечать? Ведь получится, что формально сделку ты выполнила, но по факту-то... потом еще и что-то требовать с него... Ух, непросто! К тому же, остальные игроки играть в поддавки ни с тобой, ни с Каллаханом не собирались...
  В итоге у тебя просто голова шла кругом! Вместо того, чтобы исчерчивать блокнот схемами на тему "как бы там закинуть денег матушке", стоило тщательнее подготовиться к этой игре. А в идеале – расспросить бы Скотта или Гладсдейла о других игроках. А так ты час только потратила, чтобы определить их типы и привыкнуть к их манере игры.
  За этот час проигрыш составил около четырехсот долларов – получалось, ты проиграла все свои, и теперь надо было играть на деньги Большого Вилли.
  Путем невероятных умственных усилий (и еще больших усилий, чтобы те, первые усилия не отразились на лице), тебе удалось отбиться от хорошо блефовавшего Мортона и не слить всё Траску. Гладсдейл играл осторожно, не особенно бойко, старался тебе не мешать. Джонсон, вроде бы, был не так опасен – он играл чуть слабее остальных.
  К концу второго часа ты выиграла понемногу у всех и набрала почти три тысячи в стеке – хорошо! Джонсон сильно проигрывал и доложил пятьсот долларов в стек. Затем он сильно рискнул, сошелся в бою с Каллаханом – и проиграл половину стека, понадеявшись на слабенькую пару. Впрочем, держать лицо страховщик умел – с его-то работой.
  Мортон и Траск схлестнулись из-за тысячи, и в итоге выиграл Мортон.
  Гладсдейл проигрывал где-то пять сотен. У Каллахана стек приближался к четырем тысячам.

  Но в начале третьего часа везение тебе изменило. А может быть, ты просто устала и перенервничала – ты стала ошибаться.
  Поначалу все было хорошо – ты раскрутила Джонсона на олл-ин – и забрала его жалкие оставшиеся триста долларов, после чего он вышел из игры и стал вечным сдающим. Отдыхать уже никому не хотелось – всем хотелось играть, играть, играть!
  О, как горели их глаза! Как сходились они в карточной битве, молясь о том, чтобы из колоды на следующей улице подоспело подкрепление. Они все расслабились, хоть пили и мало, ослабили галстуки, а Мортон, спросив у всех разрешения, расстегнул воротничок.
  И тогда, поддавшись азарту, ты позволила распатронить свой стек сначала Мортону, а потом и Траску. Что-то у них выиграл Гладсдейл, но вряд ли ты потом могла подойти к нему и сказать: "А вы не отдадите мне мои шесть сотен?"
  Наконец, у тебя остались полторы тысячи.
  Ты решила начать уже сливать их Каллахану, но он неожиданно отпасовался, и восемь сотен ушли Траску, коварно побившему тебя неожиданным каре на восьмерках, из которых две пришли в закрытую, и ты никак не ожидала, что что-либо у него на руках может перебить фулл-хаус.
  Отчаянно хотелось морфия, хотя кажется, ты делала укол только вчера. Дело попахивало катастрофой.
  Гладсдейл, видя такое положение, все же "пришел на помощь" (черт его знает, специально или нет, могло быть и так, и так), и проиграл тебе пятьсот монет, спасовав до шоудауна.
  С их помощью тебе удалось шаг за шагом отвоевать назад сначала триста, потом еще двести долларов. Что-то там ты Каллахану уже проигрывала, так что можно было скинуть эти тысячу семьсот и спокойно, с чувством выполненного долга, выйти из игры...
  ...Потратив свои кровные пятьсот? Ну уж нет!!!
  И снова азарт чуть тебя не погубил. И снова ты сражалась, повышала, блефовала так, что люди издавали удивленное "хах!" и предлагали тебе выпить виски с содовой, чтобы успокоиться.
  В итоге ты доигралась до двух четырехсот, отбив последние у Мортона, поверившего в твой блеф там, где его не было. Немножко в минусе... ну ничего! Можно заканчивать.

  Ты подождала, пока у Каллахана на открытых улицах будут хорошие карты, и начала повышать.
  Эта раздача запомнилась тебе на всю жизнь.

  На первых трех улицах тебе пришли трефовые тройка и пятерка закрытыми, а в открытую – бубновый валет.
  Каллахан повысил на сотню, и Гладслейл сразу спасовал. Остальные вкинули свои сотни – в поте стало пятьсот долларов.

  На четвертой улице пришла шестерка пик. Ты глянула на Каллахана – у него там были в открытых король и валет.
  Ты повысила сразу на триста – как будто "в кармане" у тебя пара тузов, не меньше.
  – Да ну его... – проговорил мистер Траск и сбросил карты. Янки и Мортон добросили по три сотни. Теперь на кону было тысяча четыреста долларов.

  На пятой улице тебе пришла двойка треф – в открытую. Все видели твои двойку, валета и шестерку. В закрытых у тебя были тройка и пятерка – теоретически, мог наклюнуться младший стрит, но шансов было мало.
  Ты повысила еще на шесть сотен.
  Люди за столом переглянулись.
  Кто-то хмыкнул, кто-то покачал головой. Мортон подумал и все же принял ставку. В поте стало три тысячи двести.

  На шестой улице пришла восьмерка треф, и ты с храбростью кавалериста, скачущего прямо на редуты, вжарила еще на тысячу.
  – Леди рубит с плеча! – прокомментировал Мортон.
  – А вы? – спросил его Каллахан.
  – А я, пожалуй, пас, – усмехнулся Мортон. – Понаблюдаю за её карточным самоубийством со стороны.
  – Принимаю, – ответил Каллахан, глядя тебе в глаза с деланной скукой, как будто подкинул в пот пару квортеров. На кону стало пять тысяч двести долларов.
  У Каллахана, судя по открытым улицам и по тому, как спокойно он бился, карты были хорошие – там мог быть сет, а мог быть и стрит. И скорее всего, учитывая, как он держался, это был стрит с королем или даже с тузом.
  У тебя в стеке осталось четыре сотни.

  Последние карты Джонсон раскидал вам взакрытую. Ты была очень довольна, хотя внешне изо всех сил изображала крайнюю степень волнения: "Ах, где же она, моя счастливая карта, джентльмены"! Ну внутренне можно было себя похвалить: плохие карты пришли вовремя, все получалось, янки не струсил. Ты была так довольна, что даже на карту не посмотрела – какая оплошность...
  – Ну что, четыре сотни добавите? – спросил Каллахан, едва улыбнувшись уголками губ без тени веселья.
  Ты пожала плечами.
  – Нет.
  – Ну тогда я добавлю, – сказал он и придвинул бумажку в центр стола. – Поднимаю на четыреста... четыреста один доллар, – на этот раз даже без тени улыбки. И вдруг ты подумала: насколько он, с виду приятный, деловой человек, сейчас выглядит... неприятно. Что-то было в нем сейчас от янки-победителя: холодного, бессердечного янки, совсем не такого, как капитан Расселл. Он хотел не просто забрать всё, а чтобы ты сказала олл-ин – и после этого проиграла. Как Ли, все же начавший последнюю атаку при Аппаматокс-кортхаус. Каллахану хотелось не просто победить тебя, а немножечко напоследок раздавить.
  Как Север раздавил Юг.
  Все за столом, кроме Гладсдейла, смотрели на тебя сочувственно. "Ну зачем, зачем так-то?" – читалось в их глазах. – "Зачем ты забираешь у неё последние четыре сотни? Зачем это издевательское четыреста один? Мы думали, ты джентльмен, а ты – недобрая картометательная вычислительная машина. Эх..."

  И из-за этого (а может быть просто из-за любви к театральности), ты взяла паузу. И может быть, ты бы "прожевала" этот четыреста один доллар, но тут встрял Мортон. Он кашлянул и сказал:
  – Мисс МакКарти, карту-то так и не посмотрите?
  Они все думали, что ты в отчаянии ждала, когда Каллахан спасует, да вот не спасовал, и теперь ты проиграла, может быть, большую часть своих денег – вообще всех денег. А ты ведь просто делала работу. Значит, естественно у тебя всё получилось, правдоподобно.

  Машинально ты взяла карту глянула на неё... а потом глянула еще раз!
  Это была дама треф.

  До этого момента ты блефовала просто бессовестно, играла в поддавки в худшем смысле слова. У тебя все это время ничего не могло быть такого в закрытых картах, что перебивало бы стрит с королем. Ну просто вообще ничего – ни одной пары, чтобы там в закрытых нарисовалось случайное каре или волшебный фулл-хаус. Поднимать с такой рукой можно было только надеясь, что люди скинут карты к пятой улице, решив не связываться со взбалмошной ирландской девкой, даже имея пару дам на руках. Потому что ну мало ли, вдруг там карманная пара какая-то сильная со старта... Но у Каллахана-то карты были хорошие.

  А теперь у тебя был трефовый флэш, который, дааа, бьет стрит, если только это не стрит-флэш...
  А на кону было... оу... пять тысяч шестьсот долларов. Пять тысяч шестьсот один. Шесть тысяч, если ты сейчас не спасуешь (потому что претендовать на этот дурацкий один доллар не можешь – ведь он-то и идет сверх твоего стека, заставляя говорить "олл-ин").

  И тебе надо было, как хорошей девочке, покраснеть, побледнеть, поневрничать, изобразить, что ты не хочешь проиграть все до последнего доллара, закусить губку и сказать в конце концов "пас". И мистер Каллахан будет вспоминать, как он отлично поиграл в покер – выиграл кучу денег, да еще и одну молоденькую мисс поучил, как играть надо.
  А ты бы, конечно, проиграла свою сотню в этой баталии, зато завела бы полезные связи, да и с "налоговыми льготами" от Большого Вилли этот проигрыш выходил бы даже в плюс – не пришлось бы стыдиться перед капитаном Расселлом. Ну, проиграла... ну и что?

  Но еще ты могла послать их всех – Большого Вилли, Гладсдейла, Каллахана, железную дорогу Канзас-Пасифик – к черту.
  И сказать "олл-ин" прямо на глазах у Гладсдейла. И уже не думать, сколько бы денег отослать матери в Новый Орлеан, а сразу отправить тысячу. Или две.

  Ах да. Перед этим пришлось бы, наверное, бежать из Денвера без оглядки! Но это уже детали, верно?